Французская живопись с XVI по XVIII вв.
XVII - Франсуа Лемуан, Франсуа Буше

4 - "Ложь от всего сердца"

Но не только велик Буше как декоратор; этот плодовитейший, за­поем работавший художник прельщает нас как одно из самых явных выражений живописного темперамента. «N'est pas Boucher qui veut», сказал про него суровый классик Давид, говоривший это по собствен­ному опыту (ибо в юности Давид пробовал работать во вкусе своего учителя, но это ему не удалось). Действительно, кого назвать рядом с Буше, если только брать в соображение его «фурию», его «бравуру», неисчерпаемый поток его живописной фантазии и хотя бы просто неутомимость его мускульной силы? Разве только таких титанов, как Тинторетто, Рубенса или Тьеполо. При этом каждая из тысячи кар­тин, каждый из десятков тысяч рисунков мастера носит тот же отпе­чаток живописного оргиазма и упоения. Разумеется, нельзя к нему подходить с той же меркой, с которой мы подходим к художникам здоровых эпох, или к Ватто, или даже к Фрагонару. У Буше нет ни горячей красочности, ни жирного мазка. В нем нет и стихийно-ог­ненного начала. Но зато что за прелестная игра его искусство, что за чарующий спектакль, какой это «фейерверк» блистательного остро­умия и находчивости!

И именно потому, что Буше так откровенно и бесцеремонно лжет, «лжет от всего сердца», лжет, как поет птица, потому ему и проща­ешь его ложь охотнее даже, нежели его учителям Корреджо, Тьеполо или Кастильоне. Уже никак не возьмешь Буше всерьёз. Он всем сво­им обликом напоминает тех «aimables vauriens», тех милых светских вралей, которые так просто и цинично, так изящно и весело, так та­лантливо и пленительно «несут всякую околесицу», что совершенно незаметно для себя оказываешься под их обаянием. Такие люди пред­ставляют собой величайшую опасность для общества. Нет добродете­ли, которая, раз прислушавшись к ним, не пошатнулась бы на своих устоях; нет такой верности, которая не почувствовала бы при ней и легкость и безнаказанность обмана. И все же всякое упадочное обще­ство терпит этих «изящных бесов», мало того, любит и лелеет их — ве­роятно, любит и лелеет потому, что в упадочном обществе слишком у всех много досужего времени, что исчезает в нем вера в важность чего-либо более строгого и «оправдывающего» наше существование²²⁰.