Французская живопись с XVI по XVIII вв.
VII - Клод Лоррен

3 - Творчество Лоррена

Характерно для Клода и то, что он почти не писал декоративных картин. Подобно Пуссену и Эльсгеймеру (и в противоположность Брилю и Гаспару), он — типичный «живописец для кабинета любите­лей». Его картины не созданы для украшения стен, но требуют того же сосредоточенного внимания, которое уделял сам мастер своим этю­дам с натуры и воспроизведению их в целостных гармониях. Вначале и Клода чуть было не заставили идти по общей дороге. Он помог Тасси расписывать виллу Ланте и позже самостоятельно исполнил несколь­ко стенных фресок (особенно славились его фрески в палаццо Муци). Но с момента, когда художник встал на ноги, он уже больше не воз­вращался к декоративной живописи. Одну за другою писал он свои оды, свои поэмы в красках, и для создания их ему важнее всего было уединение, полная сосредоточенность. Будучи при этом человеком бесхитростным, он избежал и другой опасности: не впал в шаблон­ное бездушное повторение. Правда, любители часто требовали от него реплики тех же тем, и, например, обилие «морских гаваней» в его творении объясняется именно этим желанием каждого коллекционе­ра иметь то же, чем уже гордился его «конкурент». Однако чистосер­дечный Клод обладал завидной способностью всякое повторение пи­сать с той же радостью, так же искренно и вдохновенно, как и перво­начальную картину.

Клод Лоррен. Вечер. Гравюра Караччиоло с рисунками мастера

Считается, что пейзаж Клода искусствен. Апостолы реальной шко­лы критически отнеслись к самим «знаниям» природы Клода. Одна­ко в этом кроется глубокое недоразумение, которое легче всего и ско­рее всего рассеивается, если обратиться к рисункам мастера. Наряду с Пуссеном, с Рембрандтом, с Калло, Клод - один из величайших и гениальнейших рисовальщиков века. Впрочем, говоря о рисунках Клода, сейчас же приходит на ум составленный им сборник, извест­ный теперь под названием «Liber Veritatis» и принадлежащий к глав­ным примечательностям собрания герцога Девонширского. Но не эти рисунки дают нам настоящего Клода и позволяют проникнуть в са­мую его душу. Ведь лишь незначительная часть их может сойти за «наброски» к картинам, большинство же представляет собой зарисо­ванные мастером «идеи» проданных и «ушедших» собственных ком­позиций⁹³. Настоящие же основы творчества Клода открываются в его этюдах с натуры, и здесь становится очевидным, что «стильность» Клода опирается на его громадное знание.

Рисовал Клод, вероятно, по той же системе, как Эльсгеймер и Пус­сен, т. е. он не снисходил до усердно-механического копирования при­роды, но брал от нее лишь существенное. Можно думать, что работа над каждым его этюдом сводилась к трем моментам: к выбору моти­ва, к пытливому всматриванию и к занесению в альбом. И вот не­сомненно, что из этих трех моментов наиболее длительными были первый и второй, третий же исполнял как бы служебную роль, «яв­лялся на готовое». Раз каждую линию и весь эффект в целом Клод знал наизусть, то рука, водимая внутри сложившимся образом, с ве­личайшей свободой и быстротой двигалась по бумаге. Все эти рисун­ки и производят впечатление быстрых, и все же никак про них не скажешь, чтоб это были поверхностные, малосодержательные рисунки. Под пятнами и штрихами их кроется огромная сила воли и не имеющее себе равного проникновенное чувство природы. Впрочем, и в картинах не найти у Клода мелочно разработанных частей во вкусе Дюрера. В этом отношении даже великий симплификатор Пуссен ус­тупает Клоду, хотя вообще первый в чисто живописном смысле го­раздо выше второго. Нередко у Пуссена авансцена слишком испещ­рена подробностями. У Клода же в первых планах замечается извест­ная грубость, и это вполне понятно, ибо все внимание художника было направлено к определенной цели, и ему «некогда было рассеи­ваться». В рисунках найдутся у него этюды растений, листьев, скал, а также виды определенных местностей⁹⁴, но это — исключение, боль­шинство же их воспроизводит «целые партии» деревьев, гор, далей. Его интересовал не организм каждого отдельного предмета, но архи­тектурные законы совокупностей.