Живопись "золотого века" в средней Италии
II - Леонардо: многоликий гений

1 - Леонардо да Винчи

Происходит этот "расцвет" Возрождения, достигается высшая точка перевала в первые годы XVI века, и величайшие художники Ренессанса вступают в новое столетие кто тридцати, кто двадцати лет. Впрочем, одному величайшему гению живописи было уже почти полвека на рубеже нового столетия. На много лет был он старше не только Микель Анджело и Тициана, но даже художников, творчество которых отмечено еще печатью примитивизма: Филиппино, Креди, Пьеро ди Козимо. И, однако, именно этого художника, родившегося в 1452 году, должно рассматривать как истинного вождя искусства "полного" Возрождения, мало того, именно он, открывший триумф Ренессанса, остается до сих пор во многих отношениях непревзойденным и единственным, какой-то колоссальной загадкой, каким-то чудом.

Художник этот - архитектор и ювелир, музыкант и пиротехник, философ и маг, инженер и ботаник, механик и чернокнижник, живописец и скульптор - Леонардо да Винчи. Он идет впереди всех остальных и величайших. Когда рождаются Микель Анджело и Тициан, Леонардо уже двадцать три года; когда рождаются Рафаэль и Андреа дель Сарто, ему уже за тридцать. Долгое время он стоит совершенно одиноким, оказывая лишь чисто внешнее влияние на своих ближайших товарищей, но затем век догоняет его, и постепенно его идеи становятся общими - все искусство вступает на ту дорогу, которую он открыл.

Было бы, впрочем, опрометчиво считать искусство Леонардо единственным источником всего дальнейшего развития живописи Возрождения. Прежде всего заметим себе, что ныне мы знаем Леонардо гораздо полнее, нежели знали его современники и соотечественники. Флоренцию он покинул в начале своей деятельности, не оставив притом на родине ни единого значительного произведения; вернулся же он почти пятидесяти лет, когда уже наступило полное "лето" Возрождения. И в Милане Леонардо был скорее недоступным для массы затворником - художником, о котором при жизни еще могли возникать легенды, - нежели "учителем толпы". Кроме того, ныне мы имеем возможность изучить его личность с подобающей ей многосторонностью благодаря тому, что в нашем распоряжении имеется громадное количество его писаний: заметок и целых трактатов по разным предметам - труды всей его жизни, тогда как в свое время в эти "тайны" были посвящены лишь избранные, самые приближенные из его учеников. В частности, трактат о живописи не был вовсе приготовлен к изданию самим Леонардо, а представляет собой кодификацию его взглядов на живопись, составленную кем-то из учеников⁴. Пути искусства, однако, так таинственны, что утверждать здесь что-либо опасно.

Действительно, можно предположить, что и без "одинокого" выступления Леонардо расцвет итальянского и, в частности, флорентийского Возрождения должен был произойти сам собой. Так, считают, что Микель Анджело и вся плеяда великих флорентийцев обязаны своим развитием всецело собственной гениальности и всем изменившимся условиям общей культуры. Но не правильнее ли считать, что из ряду вон выдающееся гениальное ясновидение, острота и всеобъемлемость мысли Леонардо должна была посеять в свое время в той же художественной Флоренции столь живучие семена, что даже в отсутствие сеятеля, покинувшего родину, они не могли заглохнуть и, к моменту появления плеяды других великих, должны были уже превратиться в целую священную рощу, в которой веяла благодатная, живительная атмосфера.

За последнюю гипотезу говорит, во всяком случае, то, что Леонардо остается ни с чем не сравнимой в его время величиной, и эта несравненность касается не только его живописи, но и всех областей его творчества и знаний. Подтверждение же тому, что он уже в молодых годах мог играть виднейшую роль в тосканском искусстве, мы находим в чертах почти рабской зависимости от Леонардо встречающихся в творчестве Креди, а также в каких-то отголосках его идей в картинах Филиппино, Боттичелли и Перуджино (даже в тех их произведениях, которые исполнены после того, как великий мастер на многие годы покинул родину). Если не скоро нашелся художник, который был бы способен пойти сейчас же вслед за Леонардо и продолжить полностью начатое им дело, то массы энтузиастов, его поклонников, и предания, сохранившиеся в мастерских, создали к 1490-м годам во всей Флоренции ту атмосферу, то подобие "школы Леонардо", в которой получили все самое существенное для образования своей личности и Микель Анджело, считавшийся учеником Гирландайо, и "провинциал" Рафаэль, бывший послушным учеником Перуджино, и Андреа дель Сарто, ученик Пьеро ди Козимо.