История живописи
Венецианская живопись "Золотого века"
XI - Великие брешианцы
2 - Романино
Контрастом безмятежному, увесистому (и, несмотря на всю красоту красок, несколько унылому) искусству Савольдо является все беспокойное, нервное искусство другого великого брешианца, Иеронимо Романино, работавшего не только на родине, но и в Кремоне, в Триенте и в других городах северной Италии156. Вместе с Порденоне и с Лотто это самый неуравновешенный художник первой половины XVI века. Всякое его произведение выдает какую-то спешку, порыв, и в то же время его творчество полно самобытных измышлений, которые Романино бросает со щедростью импровизатора, сознающего, что запас его фантазии неисчерпаем. Вполне понятно, что в довольно обильном творении мастера далеко не все одинаково прекрасно, а моментами он даже доходит до непростительного неряшества, довольствуясь тем, что сразу подсказало ему воображение. Страдает он и другим недостатком импровизаторов - слишком большой податливостью на чужие влияния: то видишь в его произведениях отклики Пальмы и Джорджоне, то его увлекают немецкие гравюры, то он соперничает с Тицианом или с художниками средней Италии. Но нужно отдать справедливость Романино: несмотря на элементы подражательности, его всегда легко узнать не только по тому, что он прибегает к ограниченному ряду своеобразных типов, мужских и женских157, но и благодаря тому, что он выработал совершенно особый строй композиции, в одно и то же время обладающий чертами свободы и все же ритмичный, а иногда переходящий в чрезвычайную пышность.
Совершенно исключительное положение занимает Романино как красочник и техник живописи. Такие его картины, как оба больших образа "Мадонны", в Падуанском музее и в брешианском San Francesco, производят потрясающее впечатление даже после того, как глаз избаловался на всех звучных симфониях лучших венецианцев: Джорджоне, Тициана и Пальмы. Эти картины производят буквально такое впечатление, точно источники света заключены в них. Или еще приходит на ум, что Романино писал по золоту, продолжающему сиять через тонкий слой эмалевых полив. Самая техника его совершенно своеобразна и напоминает несколько "акварельные", рассчитанные на прозрачность красок приемы нидерландцев вроде Мемлинка, Давида и, позже, П. Брейгеля. Но только "венецианец" не желает при этом прибегать к облегченному способу точной обрисовки контуров; он смело сливает колеры, избегая резких очертаний, стараясь передать окутанность всего атмосферой. Савольдо более близок к нидерландцам (а также к ломбардцам) в своем преследовании корпусности, вещественности; его фигуры всегда кажутся раскрашенными и хитро освещенными статуями. Романино, при всех своих германских увлечениях, более характерный венецианец; он один из ранних "импрессионистов" истории новой живописи, он - с головы до ног живописец, чуждающийся всего того, что сближает живопись с пластикой158.
В этом главная и самая пленительная черта искусства Романино, остальные же элементы, из которых оно складывается, уступают ей, и их мастер разделяет с другими венецианскими художниками XVI века. Романино не создал особенно поэтичных или драматично захватывающих образов; он и не прибегает к каким-либо затейливым сценариям. В большинстве случаев мастер заполняет все предоставленное ему пространство фигурами, среди которых он, с особенной охотой и несмотря на исторический анахронизм, вводит "статистов", одетых в костюмы по последней моде, с пернатыми шляпами на головах, в Plud-derhosen, в элегантных колетах159. Напротив того, в фонах Романино старается лишь дать нечто приблизительно намекающее на место действия, или же какое-либо красивое красочное пятно, способствующее настроению (прекрасны, например, сизые грозовые тучи на "Положении во гроб" Венецианской Академии). Впрочем, Романино, когда захочет, может быть отличным иллюзионистом. Ракурсы и все ухищрения фигурной и архитектурной перспективы для него - игра160. Но он никогда на них не "настаивает", оставаясь и в этой области скорее "импрессионистом", нежели точным копировщиком видимости. Поэтому, вероятно, и затруднительно указать на особо выдающиеся пейзажи в творении художника. Но каждый раз, когда кусочек природы выглядывает из-за фигур Романино, этот кусочек поражает красотой своего сочного, горячего тона, имеющего всегда большое значение в общем эффекте картины161.
2 - Романино
156 Тождество имени и того, и другого мастера привели к некоторым недоразумениям. Надо, впрочем, заметить, что Савольдо всегда называется Джованни Джироламо, Giangirolamo, Johannes Jeroniinus de Brisca, de Savoldij, Hieronimo Savoldo Bressano, и лишь иногда просто Gierolimo Bresciano, тогда как Романино всегда называется Hieronymus Runianus (или же Rumanis) de Brixia и Romanin. При этом даже самое поверхностное знакомство с приемами обоих художников разрешает все могущие возникнуть сомнения. Тождество имен позволяет еще путать Романино с падуанским мастером Girolamo Sordo, работавшим одновременно с брешианским художником в Падуе, но Сордо, судя по сохранившимся произведениям, неизмеримо слабее Романино.
157 Эти типы превращаются у него с течением времени в довольно безжизненные схемы (напр., в люнетах Триентского замка). Часто (особенно в начале деятельности) он прибегает в своих картинах к помощи моделей, но тут же не выдерживает и пишет многое от себя (фрески в Кремоне, "Св. Аполлоний" в брешианской Santa Maria Calchera).
158 Какими остроумными импрессионистскими приемами пользуется он и во фресках, например, в Кремоне, или в чудесной "Магдалине у ног Христа" Брешианского музея, или еще в плафоне Триентского замка, изображающем колесницу Аполлона, летящую по облакам!
159 Несколько дошедших до нас портретов мастера отводят ему одно из самых видных мест в этой области - сейчас после Тициана, Моретто и Лотто.
160 Укажем, например, на смелый ракурс "Аполлона" в Триенте, на иллюзионную передачу алтаря с запрестольной картиной в "Св. Аполлонии". Замечательна также всегда у Романино передача материй в портретах.
161 Годом рождения Романино считается 1485 г.; возможно, что он был учеником Пеллегрино ди Сан-Даниеле и Феррамолы. С 1510 г. начинаются сведения об его самостоятельной деятельности ("Pieta" - ныне в собрании лорда Wimborne); до 1512 г. написан его великолепный образ "Мадонна со святыми" в брешианском San Francesco; в годы осады Брешии войсками Гастона де Фуа (1511 - 1512) он работал в Падуе; в 1517 г. мы снова застаем его в Брешии, а в октябре того же года он приглашен в Кремону для оценки фресок Альтобелло. С 1519 г. по сентябрь 1520 г. он пишет фрески в кремонском Дуомо: "Христос перед Пилатом", "Бичевание", "Терновый венец" и "Ессе Homo"; в 1521 г. вместе с Моретто расписывает капеллу Corpus Domini в брешианском San Giovanni и около того же времени пишет для церкви в Роденго фрески, ныне перенесенные в Брешианский музей; к 1525 г. относится "Рождество Христово" Национальной галереи в Лондоне (написанное для Sant Alessandro); в 1531 - 1532 г. Романино расписывает, по заказу кардинала Бернгарда фон Клес, замок в Триенте; в 1534 г. у него рождается сын и умирает жена; в том же (?) году он расписывает церковь в Пизонье, близ озера Пзео; в 1540 г. покрывает дверки органа в веронском San Giorgio; по документу 1548 г. мы узнаем, что он был вторично женат и имел четырех детей; в этом году он показывает, что ему шестьдесят два года; в 1557 г. он договаривается написать для бенедиктинского монастыря в Модене "Нагорную проповедь". Умер Романино в 1566 г. Среди многочисленных учеников и последователей Р. нужно упомянуть Каллисто Пьяцца, красивого, но несколько холодного мастера, произведениями которого изобилует Лоди (жил приблизительно до 1562 г.), Франческо Прато из Караваджо, Джероламо Муциано (о котором мы говорили выше) и особенно автора великолепных фресок в брешианской "Претуре", блестящего декоратора Латтанцио Гамбара (умер молодым в 1574 г.), с которого в Брешии можно начинать период барокко. Влияние Романино на кремонскую школу было так велико, что отзвуки его встречаются даже в произведениях Андреа Майнарди, "il Chiavighino", работавшего в начале XVII в.