Том 4
История живописи
Партнёрские ссылки:

Испанская живопись с XVI по XVII век
VI - Диего Родригес Веласкес

5 - "Las Meninas"

Однако и в этой картине чисто живописные стороны так превосходят все осталь­ное, так она вся поет своими переливами мощных и нежных красок, так она вся состоит из красочных откровений, что, глядя на нее (не в воспроизведении, а в натуре), интерес к сюжету отступает совершен­но. Самая центральная группа оказывается в своем построении очень нужной именно для красочной прелести картины — без нее «живо­писная композиция» развалилась бы, потеряла бы свою стройность. То, чем заняты эти фигуры, для нас почти не имеет значения; важно только, чтобы они остались в тех же одеждах (до чего красива розо­вая повязка на черных латах Спинолы и коричнево-желтый кос­тюм на Юстине!), с тем же тоном лиц и волос, которые им придал Веласкес.

Веласкец. "Las Meninas". Мадрид. Прадо

В своем месте мы станем говорить во всех подробностях о портре­тах Веласкеса, но и сейчас мы можем остановиться на той картине, которая занимает среднее положение между исторической живопи­сью и официальным портретом, — на картине «Las Meninas»48, этой чистейшей жемчужине Мадридского музея. Не правильно ли сказать, что эта картина, изображающая посещение королевской четой и ин­фантой Маргаритой мастерской Веласкеса, занимает положение между портретом и жанровой живописью, с большим уклоном в сторону последней? А еще правильнее будет увидеть в ней просто гениальное разрешение проблемы красок, пространства, света, для которой Ве-ласкес воспользовался случайно подмеченным сочетанием теней и тонов. Весь Веласкес в этой картине — и не только в том, как она написана (надо бы сказать «навеяна», — техника здесь совсем «раство­рилась»), не только в подборе ее зеленовато-черных, прозрачных, бла­городнейшего вкуса красок, не только в безупречности ее рисунка, но, главным образом, в самом замысле, в том, что все в столь гро­мадном полотне принесено в жертву одной чисто-живописной идее. Не будь Филипп IV сам наполовину художником, он мог бы обидеть­ся на то, что придворный художник превратил отпрыска его коро­левской крови в простую натурщицу — наравне с фрейлинами, гувер­нерами, догом, карлами, мольбертом, всей пространной комнатой, которую он отвел своему художнику и гофмаршалу в Алькасаре. Фи­липпу IV и королеве Веласкес при этом уделил последнее место — в виде отражения в зеркале, висящем на противоположном конце зала. Но король должен был все же остаться доволен этой картиной Велас­кеса, ибо дни его царствования получили, благодаря ей, право на веч­ную память.

Веласкец. Святые отшельники Павел и Антоний. Прадо. Мадрид

Из всего сказанного явствует, что настоящей сферой Веласкеса были картины, в которых, по самой своей сути, сюжет отступает на второй план или, попросту говоря, не играет никакой роли. И дей­ствительно, самые восхитительные картины мастера те, в которых он совершенно бесхитростно, но с присущим ему истинно божественным чувством прекрасного изображает натуру — будь то портреты или те натюрморты «кухонного порядка», которые он писал в юных годах согласно формулам Караваджо и Эрреры, будь то пейзажи или быто­вые сцены49. Всюду всегда чисто живописная сторона берет у Веласкеса верх над психологической, хотя последняя в портретах достигает большой силы и не оставляет никакого сомнения в глубине ума ху­дожника.

Примечания

48 Картина, называвшаяся в старину «La Familia», получила то прозвище, под ко­торым она известна всему миру — «Las Meninas», благодаря изображенным на ней двум фрейлинам (менинам) — Марии Аугустине Сармиенто и Изабелле де Веласко, сопровождающим, вместе с карлицей Марией-Барбола и карликом Николазито Партузато, инфанту Маргариту-Марию в мастерской Веласкеса, пишущего портрет юной принцессы. Можно, впрочем, истолковать присутствие инфанты в студии художника тем, что она явилась приветствовать своих родителей, позирующих Ве-ласкесу для своего двойного портрета. Писана эта картина (судя по возрасту прин-аессы, родившейся 12 июля 1651 г.), вероятно, в 1656 г. В начале работы как будто размер холста был меньший, и уже во время писания Веласкес расширил компози-цию до ее настоящих пределов пришивкой новых полотнищ.

49 Тесть Веласкеса, Пачеко, осуждал тех художников, которые отдают свои силы на писание обыденных, тривиальных предметов, и тем не менее известно, что он и сам писал «кухонные картины» («bodegones»), а также что он любовался подобны­ми картинами Веласкеса. «Что скажем мы, — писал он в своем "El Arte de la Pintura", — о натюрмортах? Ясно, что если они писаны так, как их писал с пре­дельным совершенством мой зять, они могут быть вполне одобрены». Самая от­расль «бодегонов» была полунидерландского-полувенецианского происхождения (Эртсен, Бёклар, Бассано), однако незадолго до появления Веласкеса новую жизнь ей придали опыты Караваджо, согласно формулам которого и писались все подоб­ные картины в Испании. Непосредственными же предшественниками Веласкеса здесь являются: Алонсо Васкес (работы с 1590 г.; умер до 1649 г.), которого восхва­ляет Пачеко, Эррера-старший и возможно, что Леготе и Рибера (по признанию самого Пачеко, Веласкес «следовал по пути Риберы к славе»). Из произведений Ве­ласкеса чисто караваджеского типа наиболее ранним, как кажется, следует считать картину в Эрмитаже «Завтрак», еще несколько жесткую по живописи, однако дос­тигающую полной иллюзии в передаче расставленных по скатерти предметов. Да­лее идут: «Стол с живностью» в лондонском собрании J. С. Robinson («Tablero de Mesa», упоминаемое Паломино), «Концерт» в Берлинском музее, «Завтракающие слуги» и «Водонос» (Aquador) в Apsley House герцога Веллингтона, «Старуха, гото­вящая яичницу» в собрании сэра Фр. Кука в Ричмонде. Не вполне за Веласкесом можно сохранить «бодегон» Лондонской галереи с плохо нарисованными фигурами кухарки и старухи на первом плане и Христа с сестрами Лазаря в фоне, а также картину «Мальчик с виноградом», бывшую у г. Knoedler в Лондоне. Близкий к Ве-ласкесу имеющийся в нашем собрании «бодегон» нужно, вероятно, отдать Масо, если не младшему Эррере. Какому-либо художнику того же круга принадлежит кар­тина в собрании О. Э. Бреза. К типу «бодегонов» приближаются и такие картины Веласкеса, как «Христос в Эмаусе» у Мануэля де Сото (не вполне достоверная) и мадридская «Los Borrachos». Последней в ряду жанровых караваджескных картин являются знаменитые «Ткачихи шпалерной мануфактуры Santa Isabel» («Las Filanderas») в Прадо, писанные, вероятно, в один год с «Las Meninas». Это о «Тка­чихах» Менгс выразился, что они писаны мыслью (pensamiento), иначе говоря — скорее навеяны, нежели исполнены кистями и красками. Знающие картину лишь в воспроизведении не могут себе представить тех чар, которыми она обладает в ори­гинале. Особенно красива в красках сцена в фоне, залитая мягким серебристым светом (изображает она двух дам, рассматривающих уже вытканный гобелен). Свет­ло-кобальтовая, мутно-красная, голубоватая, черновато-зеленая и желтоватая крас­ки сливаются здесь в один глухой и все же сочный аккорд. С этим просветом кон­трастируют сумерки первого плана, настолько сгущенные, что не различить черт лица средней женщины и целого ряда деталей. Замечательно при этом, что даже в этом полумраке нет (так же, как и в «Менинах») ни одного мертвого, заглохшего места; все живет, все вибрирует, всюду проникает живительная атмосфера и мягкий отраженный свет.

Рейтинг@Mail.ru
Электронная интернет версия работы Александра Бенуа "История живописи" 2009 г.