Венецианская живопись "Золотого века"
VIII - Рисунки и гравюры

2 - Венецианские пейзажи в гравюрах

Впрочем, путаный вопрос о взаимных отношениях Тициана, обоих Кампаньола и других граверов не должен нас останавливать. Достаточно, если мы отметим основные черты во всем этом "второстепенном", но все же столь важном для развития живописи и столь выразительном творчестве. Поражает нас здесь прежде всего то, что эти пейзажные рисунки и гравюры - не просто этюды с натуры, а скорее "композиции", следовательно, рассчитанные не для собственного пользования в качестве этюдов и материалов (этюдов "того времени", увы, совсем не сохранилось)¹¹⁸, a для любителей или в качестве художественных образцов. Таким образом, венецианская школа создает совершенно отдельный "пейзажный род", и это почти одновременно с возникновением пейзажного рода в Нидерландах (Патенир, Блес) и в Германии (Альтдорфер, Губер, Ганс Леу и другие)¹¹⁹.

Однако рядом с этим "препарированным" характером рисованных и гравированных венецианских пейзажей мы можем отметить и их явно реалистическую основу. При всей своей стилизации они очень разнятся от фонов на гравюрах Маркантона и близких ему художников, воспроизводивших рисунки Рафаэля, Полидоро, Матурино, Приматиччо, Россо, несмотря даже на то, что болонец Маркантон несколько "германизировал" эти пейзажные мотивы (а иногда целиком их прибавлял от себя). В римских гравюрах, и особенно в их пейзажах (встречающихся исключительно в виде фонов позади фигур), всегда есть нечто как бы "отвлеченное". Напротив того, у венецианцев, несмотря на то, что взятые с натуры мотивы ими "приготовлены", соединены в такие группы, которых нет в действительности, все в целом производит впечатление правды и иногда даже топографически-точных ведут. На целом ряде тициановских и тицианескных гравюр мы видим мотивы родины великого мастера: фермы, замки, крепости в окрестностях Пьеве ди Кадоре или самый этот городок с его мостом и крепостью, а в фоне среди грозных доломитов то там, то сям, как Фузияма на гравюрах Хокусаи, высится характерная громада Monte Marmorolo.

Некоторые из этих гравюр - совершенно "чистые" пейзажи, т.е. вовсе не содержат стаффажа¹²⁰, другие содержат его, но лишь в виде крошечных и незначительных фигур; третьи носят более "сюжетный характер" благодаря тому, что фигуры, выросшие в довольно крупную величину, привлекают главное внимание. Среди рисунков, могущих быть приписанными самому Тициану, выделяется великолепное "Похищение Европы" в Лувре (судя по стилю фигур, относящееся уже к середине XVI в.): грандиозная долина межу отрогами Альп, с морем вдали, к которому мимо живописного города стремится река. Среди гравюр с оригиналов Тициана особенно прекрасны два энергичных ксилографических листа Больдрини, один изображающий на первом плане фермеров, занятых своим стадом, другой - св. Иеронима в ущелье среди львов. Крайне поэтичны и рисунки Тициана, известные по медным гравюрам француза Лефебвра, - "Возвращение стада" и "Отдыхающий всадник" (быть может, Тициан здесь изобразил самого себя во время своих частых поездок на родину). К последнему сюжету примыкает (известный, к сожалению, по очень посредственной гравюре Л. Бертелли) поэтично задуманный лист с изображением спящего вблизи руины путника. К самому Тициану восходит и лист Баттисты дель Моро, изображающий спящего пастуха со стадом коз и овец, резвящихся среди деревьев. Но едва ли Тициану принадлежит оригинал другой гравюры того же мастера, представляющей в костюмах 1520-х годов интересную   аллегорию   -   "Смерть- птицелов"¹²¹.