Живопись "золотого века" в средней Италии
XIV - Уставший Гений

2 - "Лоджии" Рафаэля

Гораздо больше рафаэлевского духа содержится в картонах Кенсингтонского музея, по которым были сделаны в 1517-1519 годах в Брюсселе золототканые шпалеры для Сикстинской капеллы. Некоторые исследователи видят даже в этой серии "Деяний апостольских" высшую точку творчества мастера. На самом же деле, и в них чувствуется скорее совершенно образцовая "школа", нежели свободное вдохновение. Все композиции и отчасти некоторые инсценировки восходят (по крайней мере, в своих основных чертах) к самому Рафаэлю. Сельский вид в фоне "Паси овец Моих" можно считать последним вариантом мастера на тему, которая появилась в его флорентийских картинах ("Madonna im Grunen", "Cardellino", "Св. Екатерина") и которая нашла себе наиболее поэтическое выражение в "Мадонне-Фолиньо". К сожалению, в исполнении картона ученик (Пенни?), которому были поручены разработка и увеличение набросков, уже несколько отошел от стиля учителя, а в окончательном виде в самой шпалере фламандские ткачи так "разукрасили" чисто итальянскую схему оригинала, что от всего изысканного, благородного вкуса Рафаэля остался лишь едва заметный след. В "Чудесном улове" поражает почти микельанджеловская простота общих очертаний, стилистическое сведение всего к минимуму, благодаря чему условное кажется правдоподобным, несмотря даже на явную невозможность представленного (например, близость лодок от берега и малость самых лодок). Журавли на первом плане этой замечательной композиции считаются произведением великого зверописца Джованни да Удине, сблизившегося около того времени с Рафаэлем и сделавшегося его самым деятельным сотрудником. Нам кажется, однако, что самую идею помещения этих журавлей в этом месте, идею, придающую всему своеобразную идиллическую ноту, нужно все же оставить за Рафаэлем.

В связи с вопросом об участии учеников Рафаэля в изготовлении "картонов" для шпалер стоит и другой вопрос: кому принадлежит настоящее авторство восхитительной, единственной по тонкости и грации декоровки знаменитых ватиканских "Лоджий" или открытой галереи, выходящей на двор San Damaso¹⁴⁴. Известно, что работа по декоровке лоджий этого этажа была передана Рафаэлю и его ученикам, и дух Рафаэля разлит здесь во всем; тем не менее все новейшие исследователи отнимают у мастера честь создания этой волшебной (увы, ныне наполовину стертой) росписи и приписывают ее обоим Пенни, Джулио Романо, Джованни да Удине, Перино дель Вага и Пеллегрино да Модена. Считается при этом, что сюжеты в плафонах (так называемая "Библия Рафаэля") принадлежат Джулио, Пенни, Пеллегрино и Перино, стюки и орнаменты - Удине, нижние сюжеты, имитирующие бронзовые барельефы - Перино и Полидоро.

Вне всякого сомнения, что исполнена эта роспись учениками мастера¹⁴⁵. Но вопрос, кто ее настоящий автор, решается сам собой, как только мы сравним роспись "Лоджий" с тем, что исполнено перечисленными мастерами с момента, когда они лишились своего учителя и руководителя. Где мы найдем в последующих работах Джулио иди Удине тот ритм линий, ту гармонию и соразмерность форм, ту дивную "экономию эффектов", которые здесь наблюдаются во всем? Удине принадлежит роспись ватиканских лоджий других этажей, но там, при всей затейливости и при всем остроумии художника, не найти уже тех гениальных в своей простоте идей, которыми полны "Лоджии" Рафаэля и которые с такой благородной скромностью подчинены целому.