История живописи
Конец "Золотого века" в средней Италии
I - Упадок художественной жизни в Риме
1 - "Официальный" холод
Можно сказать, что Рафаэль оставил живопись с момента, когда на него взвалили непомерные архитектурный задачи, и все же мастер после того продолжал руководить творчеством своих помощников и выражать свои мысли посредством их работ. Со смертью же Рафаэля этот живительный источник иссяк, и с этого момента вся художественная жизнь Рима получила иной характер. В станце "dellIncendio", в плафонных фресках "Фарнезины", в ватиканских "Лоджиях", а также в целом ряде станковых картин мастерской Рафаэля живет большая и страстная, но в то же время какая-то легкая, радостная в основе, чисто еще рафаэлевская жизнь. В четвертой, и самой большой, станце, в "Зале Константина", жизненность исчезает, и на сцену появляется нечто до тех пор неизвестное истории искусства - "официальный" холод1.
Полна бешеного порыва самая битва, в которой равноапостольный император мнет толпы язычников и доставляет победу "Христову воинству".
Джулио в дни писания этой фрески еще хорошо помнил заветы учителя2; но как в то же время все в этой великолепной картине стало внешним и поверхностным. И откуда явился этот коричневый глухой тон и эта равномерная расцветка, заменившие собой красочную игру Рафаэля и его всегда столь обдуманное распределение теневых пятен? Несколько "бедным" представляется и пейзажный мотив этой огромной композиции, в котором как будто сказывается желание заимствовать у Микель Анджело его грандиозную пустынность3.
Рафаэль действовал на своих учеников всем обаянием своей впечатлительной, гибкой, восприимчивой натуры. Он не создавал теории, да и все его искусство не содержит теории. Часто оно было вдохновлено творчеством других художников, еще чаще - непосредственно природой, и, во всяком случае, оно не покоилось на незыблемых уставах. При огромной силе впечатлительности Рафаэль приходил в восхищение от самого разнообразного, и при этом он обладал дивным даром заражать своим восторгом других. Но как только мастер покинул семью учеников, последние должны были почувствовать себя как бы брошенными на произвол судьбы. Учитель не успел (да и по самым свойствам своей натуры не мог) вооружить души их тем, что называют принципами, "программой".
Вполне понятно, что именно благодаря этому с момента же смерти Рафаэля колоссальное, незыблемо-устойчивое, все цельное, все мощное искусство Микель Анджело, которое ученики Рафаэля воспринимали до тех пор в более доступной переработке своего непосредственного руководителя, должно было покорить их окончательно. Нужно думать, что каждый из этих художников продолжал чтить память о дорогом и "милом" учителе до самой своей кончины, но их настоящим идеалом стало творение "страшного" Буонарроти. Рафаэль, при своей гениальной приспособляемости, нашел в себе силу свести грандиозное искусство Микель Анджело на землю, придать ему "человеческий облик". Вдохновляясь творчеством своего старшего собрата, он при этом ему не покорился. Ученики Рафаэля, "оставшись с глазу на глаз" с грозными ликами Сикстинской капеллы, превратились в подражателей, и это одно уже способствовало бедственному омертвению всей римской живописи чинквеченто.
1 - "Официальный" холод
2 - Новые порядки Адриан VI1 Работы над декоровкой "Зала Константина" были начаты еще при Льве X, прекращены со вступлением на престол Адриана VI и возобновлены в 1523 г., при Клименте VII Медичи. Рафаэль думал исполнить эту стенопись маслом, по штукатурке, и для этой цели был приготовлен особый грунт; однако Джулио и Пенни, которым досталась роспись, предпочли фресковую технику, и первоначальная подготовка была заменена новой. Самая декоровка состоит из больших сюжетов: "Обращение Константина к войскам", "Битва Константина", "Крещение Константина", "Дарование папе города Рима". Между ними изображены восемь пап и две аллегорические фигуры. Плафон написан в XVII веке.
2 Если рисунок в Лувре и не Рафаэля (а "с Рафаэля"), то все же нужно думать, что учитель успел еще "выяснить" ученику композицию в общих чертах.
3 Вазари указывает, что пейзажный мотив взят Джулио Романо в окрестностях Рима, что это ландшафт у Монте Марио. Однако от мотива видна лишь узкая полоса над сражающимися, река и мост. Даже в чересчур компактной композиции Пьеро деи Франчески в Ареццо (на тот же сюжет) сказалось несравненно больше интереса к природе. Вспомним тут же, для контраста, какую роскошную декорацию создал Альтдорфер для своей "Битвы Александра" или еще все полные романтики фоны, которые развертываются в глубине бесчисленных баталий, в книжных миниатюрах XV века.